АльторамаЕдкий запах костра где-то вдалеке, потрескивание съедаемых огнем веток и теплый чай, остывая каждую минуту всё ещё греет озябшие пальцы рук. Аскетичный ужин из котелка, переливы гитары, отблеск заката над широким озером и такая родная палатка. Карелию нельзя посетить, тут надо родиться заново.
Это путешествие, которое начинается плацкартным вагоном и заканчивается всегда им же. Кажется, невозможно представить Карелию без этих вечных российских плацкартов, выдохшегося теплого пива, выхода на полустанках и двух бессонных ночей — сначала по дороге до Петрозаводска, а потом обратно из любого северного города этого огромного полуострова. Наш путь дважды начинался в Петрозаводске и заканчивался в Кеми, но это совсем другая история, которую я обязательно расскажу однажды так, как не смог бы рассказать вам человек, не прошедший это крещение, российским плацкартом.
Писта (Пистайоки) — один из истоков реки Кемь, река длиной 110 км в северной части Карелии, протекающая по территории Лоухского и Калевальского районов.
И вот уже ваш поезд подъезжает к конечной остановке, иногда большому городу, иногда полустанку, вы выходите на улицу, спускаясь по скрипучим металлическим ступеням, сгибаясь под тяжестью больших рюкзаков, ещё не ставших частью структуры тела, как это бывает ближе к концу похода. Потом следует традиционный сбор на платформе, сопровождаемый шутками и какими-то милыми дурацкими фразами, брошенными как бы налету. Через час приезжает старый автобус, вы загружаете его под потолок, занимая оставшиеся места между кучей вещей. И вот, ещё несколько часов и перед вами предстает очередная новая знакомая, ещё скромная, стеснительная, но по-девичьи кокетливая. Нас же встречала она, река Пистайоки.
Ничто не может сравниться по грации с пресными водоёмами Российского Севера. В какой бы точке Земли я не оказывался, каких только чудес не встречалось на пути, а передать это ощущение не может ни одно место в мире. Сколь не был бы прекрасен Байкал, насколько не был бы величественнее Енисей, но лишь тут, рядом с этими, пусть и не огромными и не настолько полноводными реками, только тут ты ощущаешь себя как дома — достаточно сесть на берегу, уперевшись ногами в небольшой камень, оставшийся от древнего ледника и закрыть глаза, прислушиваясь к звукам, доносящимся отовсюду.
А вокруг, растянувшись на километры пространства во все стороны, с запада на юг и с востока на север, окружают бескрайние леса. Заблудившись в лесу или завернув куда-то в сторону от основных дорог, можно легко попасть на территорию Финляндии, но я уверен, что свернув в другую сторону, можно с той же простотой попасть не только лишь в другую строну, а открыть дорожку к другому, неизведанному миру — миру древних Саамских сказок.
А вечером мы возвращаемся в разбитый лагерь, где уже ждёт горячий ужин, тот самый, лучший в мире, чай, теплая уютная палатка и сон, которого не бывает, когда живёшь в городах. Да я думаю и за городом такого невозможно себе представить. Это другая жизнь, когда от внешнего мира, от природы, тебя ограждает только тонкая ткань стенок палатки и спальный мешок. Даже то, что спать приходится на уровне земли — это не только лишь вопрос удобства.
«Иногда один день, проведенный в других местах, дает больше, чем десять лет жизни дома» Анатоль Франс
А самое ужасное с утра — это заставить себя вылезти. Вот тут уже можно как нигде опробовать любые, самые изощрённые методы самодисциплины, а всё равно вылезаешь с трудом. Хорошо, если повезло с погодой, но такого, кажется, не бывает. Что касается сплавов, я давно убедился, что поход, в котором ты так ни разу и не вымок под противным проливным дождём — это ещё несостоявшийся поход.
На реке более 30 водных препятствий, основные их них: пороги Падун, Межозёрный, Семиповоротный, Курки, Фурляляй, Имисев, Талии, Хирви,
Поалла (Паолла).
А дальше — десять дней полноценных приключений. Красивые бурлящие пороги со смешными названиями — Падун, Семиповоротный, Курки, Фурляляй; Некоторые простые с виду, но таящие в себе опасности, другие — коварные на вид, но проходящиеся легко и весело. После порогов следуют огромные, казалось бы непроходимые озера, когда ты можешь грясти час, два, пять, а будет казаться, что не сдвинулся и на метр. Но после озера снова попадаешь в зону нового препятствия.
Через несколько дней ловишь себя на мысли, что влюблён в каждый камень на этой реке — и в те, что таят опасности под водой и в те, которые обеспечивают надёжную опору, когда медитируешь на берегу реки. Ещё через несколько дней ловишь себя на мысли, что сидя на берегу следишь за вечным противоборством столь разных стихий — твердого камня и бесконечно текущей воды, которая тем не менее спустя столетия побеждает камень.
К концу первой недели ты уже с удивлением обнаруживаешь, что не можешь более жить вне этой стихии — стихии бесконечной спокойной, но мощной воды. Размеренный быт сплавной экспедиции успокаивает, настраивает на спокойный лирический лад. Ежедневная рутина становится настолько знакомой и понятной, что окончательно становится частью личности. Весь мокрый приплываешь на стоянку, разгружаешь вещи, разжигаешь костёр, ставишь палатку, сушишься, конечно, выпиваешь, но ведь не для того, чтобы опьянеть, а лишь с целью согреться.
И вот Карелия — это уже ты сам. Она не отделима от тебя, а ты остаёшься с нею. У меня есть теория оставленных частиц, которая во многом может объяснить страсть к путешествиям. Ведь в каждой точке планеты, где удаётся побывать, мы оставляем физическую часть себя. Отпавший волос, кусочки кожи, иногда кровь с ранки. И вот вы уже часть всей Земли. А я научился собирать камни из всех мест, где побывал.
Но вот наступает момент, когда ты сидишь на своем последнем камне, досматриваешь как ведут себя лучи последнего заката, зная, что всё, приключение закончилось и теперь тебе предстоит вернуться домой, окунуться в привычную суету больших или малых городов, принять на себя новые, но уже привычные правила другой, иной игры и ловишь себя только лишь на одной мысли — ты уже никогда не уедешь отсюда, никогда не оставишь эту прекрасную и нежную землю одну. Она — это ты, а ты — часть её. Вы переплетены как причудливый кельтский узор. И вот, пройдя эту дорогу, через все препятствия и приключения, наконец ты понимаешь, что прошёл этот путь. Путь по реке, ведущей к Солнцу.
И вот он снова — привычный вокзал, загорающийся рассвет над перроном, потом набившие оскомину полки плацкартного вагона и долгая дорога назад, чтобы открыть для себя новые горизонты.
Алекс Белов
